Солнце тяжко перевалило зенит. За окном - плюс сорок с хвостиком. Белесое небо кажется раскаленным. Кондиционер уже не ревет, а натужно сипит. Угомонились даже бабкины внуки. И тут, когда кажется, что бесконечная полоса пыльных каменистых гор за окном никогда не кончится, впереди встают белые стены города-миража.

Дуз -- ворота пустыни . Это последнее место обитания человека перед великим безмолвием Сахары. Когда-то здесь был самый большой базар, где продавали верблюдов-дромадеров. Сейчас рафинадные кубики дорогих вилл и старинные песчаниковые развалюшки утопают в зелени жасмина и гибискуса. Сидящие за столиками кафе пожилые степенные мужчины провожают нас равнодушными взглядами.

Автобус петляет узкими улочками, поворачивает за город и - впереди море зелени. Под кронами пальм пышно раскинулись бананы, рядом наливаются золотом апельсины, зреют рубиновые зерна гранатов. Ниже, третьим ярусом, радуют глаз спелые бока помидоров. Мы - в оазисе. Посреди оазиса сказкой Шехерезады раскинулся особняк гостиницы. Тихо журчит фонтан, на шезлонгах вокруг бассейна нежатся умиротворенные отдыхающие, из кухни тянет аппетитным мясным духом. Ба, смотри -- вода! -- и оба внука, скинув на бегу шлепки, попадали бомбочкой в бассейн. Эх, хороша жизнь!

...После ужина нас ждал верблюжий выезд в Сахару . Все получили полосатые бедуинские балахоны и чалмы. Путаясь в распахивающихся полах, мы отправились к верблюдам. Посмотреть на это зрелище вышли местные зрители. Предприимчивых среди нас не нашлось: за тот искренний восторг, с которым настоящие бедуины смотрели на полосатых , можно было смело собирать по динару.

Дромадеры вальяжно лежали в песках, похожие на плюшевые игрушки. Путаясь в широком балахоне, я осторожно приблизилась к моему. Погонщик крикнул что-то ободряюще-гортанное. Верблюд скосил на меня карий печальный глаз. Сесть на него оказалось на удивление просто: караван пустыни даже не пошелохнулся. Зато потом, услыхав резкую команду, он легко и с размахом подкинул зад, передними ногами оставаясь на коленях. На пару минут все туристическое бедуинство зависло под углом в 45 градусов. Затем еще рывок, и караван двинулся в путь. Мой дромадер шел мерным шагом, иногда шумно и печально вздыхая. Я нагнулась и осторожно погладила его по войлочной шее. Средство передвижения одобрительно пожевало губами и прибавило газу. Пришлось натянуть поводья.

Смеркалось. Белое солнце пустыни потихоньку стало красным, жара спала, и нас остановили на привал. Неслышно вздохнув, время замерло. Рядом на костре погонщики уже пекли лепешки: мука с водой без соли - чтобы жажда не мучила. Тесто в горячей золе пропекается минут за двадцать. Готовые лепешки они выбивали, как пыльный коврик, и молча совали нам в руки. Перекидывая с ладони на ладонь пахучий горячий кусочек хлеба насущного, я оглядывалась по сторонам: кругом расстилалась немая и убаюкивающая самая большая песочница в мире. Что делать, если вдруг заблудишься в пустыне? Погонщик пожал плечами: Мой дед говорил: С Сахарой нужно уметь разговаривать. Без этого и дня в ней не протянешь -- никакие верблюды не вывезут . А если нет верблюда и нечего пить... Тогда нужно ночью хорошенько выспаться, а на рассвете сориентироваться по солнцу и идти -- если Аллах не выведет, умрешь в пути, как мужчина .

Мне не верилось: в ласковых сумерках бескрайнее море мягкого песка казалось таким домашним... Такого песка не увидеть нигде -- он мельчайший и нежнейший, словно кремово-песочная пудра. Тонким слоем он покрывает лицо и руки, его ни стряхнуть, ни стереть. Говорят, когда-то римляне везли его для арен Колизея...

Я набирала песок в бутылку из-под колы . Верблюд и погонщик поглядывали на меня с плохо скрываемой насмешкой: еще бы, трудно понять человека, который силится затолкать в пластиковую бутылку великую тайну Сахары!

...Черным бархатом накрыла нас африканская ночь. Тихо стрекотали ночные жители пустыни, журчала вода в маленьком фонтанчике. Я плавала в бассейне и считала крупные звезды. Они свисали совсем низко, как игрушки на елке в далеком детстве. На террасе отеля сидел Фгайер Незих и курил кальян. Автобус не поломался, кондиционер исправно гонит в салон холодный воздух. Никто из туристов не отстал, никто ни с кем не поругался. Правда, дама из Винницы (та, которая выбралась в Сахару на десятисантиметровых каблуках) проспала и верблюдов, и ужин. А бабушкины внуки, играя в столовой в казаков-разбойников, опрокинули блюдо с кус-кусом. И семья из Саратова переговаривалась так громко, что испугались верблюды, и погонщику пришлось дать динар, чтобы они (верблюды) перестали реветь. Но, в общем и целом, день прошел хорошо, хвала Аллаху! Фгайер Незих закрыл глаза и умиротворенно побулькал кальяном. Я тенью проскользнула мимо...