Таузар, кстати, оказался дивным городом – с домами, выложенными из плоских зеленовато-серых кирпичей и стройными козами, безмятежно пасущимися на помойках, аппетитно жующими бумажные и полиэтиленовые пакеты.

Весь этот путь в 500 с небольшим километров, от Дуза до Суса (если вам еще не надоело – по 20 динаров с каждого), был сплошным мерцанием Туниса за окном наших луажей: сначала на десятки километров ровное, как скатерть без единой складки, высохшее соляное озеро с брошенными окаменелыми лодками, потом фантастические скалы горных кряжей в лучах вечернего солнца, толпы молодых людей и стариков, вышедших на вечерние улицы придорожных деревень, затем беспомощное и вялое светило, застрявшее между двух скал на горизонте, и далекие зарева ночных городков.

Тунис: африканский пирог с европейской начинкой

Не хочу сказать ничего плохого (и не скажу!) про Тунис, но это величайшая туристическая «обманка» всех времен и народов! Еще бы: летишь, понимаете ли, в Африку, весь в ожидании соответствующей экзотики, а там… Упс! Приехали! Типичная — чистенькая, вылизанная до блеска, улыбчатая и белозубая — Европа.

Тунис по праву считается европеизированной страной. Сказывается географическое положение и связанная с ним историческая действительность: от Европы (в частности, от Сицилии), Тунис отделен 120-километровым проливом, а что касается истории — на протяжении многих лет он был французской колонией, и это, безусловно, нашло свое отражение в политике, экономике и культуре страны.

Наш Ил-86 приземляется в Монастире — одном из пяти (немало для столь небольшой страны!) международных аэропортов Туниса. Вокруг аэродрома, за невысоким бетонным забором, торчат верхушки самых настоящих пальм, а с трапа самолета видно, как около дороги, под цветущей желтой акацией пасется (интересно, применим ли к верблюдам такой термин?) серовато-желтый одногорбый верблюдик. Однако как только мы вошли в здание аэропорта, этот африканский пейзаж тут же уступил место европейскому: вежливые и обходительные служащие в форменной одежде быстро проверяли паспорта, ставили штампики и с ослепительной улыбкой желали приятного отдыха — по-французски, а за стеклянными стенами аэровокзала томились под ярким солнцем вальяжные туристические автобусы с табличками турфирм на лобовом стекле и блестящие автомобильчики всех пород и мастей.

Дороги Туниса — это типичная Европа, пересеченная атласными лентами автобанов и черно-белыми тесемками разделительных полос, полотно безупречно ровное, черное, горячее, чудом не плавящееся под солнцем.

Отели Туниса — само воплощение африканско-европейского пирога. Как сказали бы наивно-простодушные буклеты, здесь восточная роскошь и красота соединяется с европейской практичностью и комфортом. Уж на что не люблю цветастые буклеты, но иногда им в наблюдательности не откажешь.

Из Монастира мы отправились сразу в Хаммамет — один из туристических центров Туниса, где остановились в гостинице… Если слегка поднапрячь память, можно вспомнить и название гостиницы, и количество звездочек на ее фасаде, но надо ли? Большинство гостиниц Туниса поразительно похожи друг на друга: цветочные заросли перед входом, просторный холл в традиционном мавританском стиле, не менее традиционная сувенирная лавка (цены фиксированные, причем раза в три выше обычных городских). Где-нибудь между отелем и пляжем — бассейн, чаще всего даже не один, в хороших отелях есть еще и крытый.

Кстати, вот еще одно доказательство европеизированности Туниса — туристка в короткой юбке или шортах здесь не подвергает себя никакому риску, да и местные жительницы уже отошли от традиционных народных одеяний. В столице, в Суссе и в других крупных городах нередко встречаются женщины, одетые вполне по-европейски, а молодые арабские девушки одеваются зачастую так же, как их сверстницы в Питере или Москве.

Но если северная часть Туниса — это средоточие европейской моды и европейских привычек, то по мере продвижения на юг эти признаки уступают место арабской культуре.

Потратив несколько дней на изучение Хаммамета, Сусса и Монастира, мы отправились на юг — через Эль Джем и Сфакс, на остров Джербу и оттуда в Дуз, к Сахаре. Несколько часов в автобусе мимо придорожных кафе и оливковых садов — и вот вдалеке на горизонте открылась величественная панорама Колизея. Конечно, двух часов мало для того, чтобы спокойно, не торопясь осмотреть и оценить это удивительное сооружение, тем более, нескольких строчек не хватит для того, чтобы описать то впечатление, которое он производит.

Эль Джем кажется некой границей, отделяющей европейский и туристический Тунис от Туниса арабского. Разница заключается, прежде всего, в соотношении этих двух составляющих. Если в северной части страны арабские дома и жители в традиционных одеждах кажутся некой приправой к туристическому лакомству, этаким «национальным колоритом» — о, приторная лексика цветастых буклетов! — то ближе к югу соотношение повторяется — только с точностью «до наоборот». Теперь за окнами мелькают типичные арабские деревушки, женщины в длинных одеждах с лицами, закрытыми платками, возятся на маленьких огородиках, мужчины в полосатых или однотонных светлых халатах праздно сидят на крылечках, наблюдая за работой своих благоверных жен (хорошо женщине — копай себе да копай, а мне надо думать, как жить дальше).

Здесь уже не местные жители становятся экспонатами для любопытного туриста, а наоборот, туристы превращаются в жертву любопытства: загорелые до черноты (или с рождения такие?) арабские ребятишки издалека видят приближающийся автобус и встречают его соответствующим образом. Если автобус останавливается, то толпа маленьких аборигенов налетает, как саранча, запихивая какие-то камни, бусы и прочую мелочь прямо в карманы растерявшихся путешественников и требуя положенной мзды, если же турист проходит мимо — то вслед летят камни, палки и некоторые изыски арабского языка, которые даже в исполнении пятилетних детей звучат вполне нецензурно.

Но вот позади остались Джерба, Дуз, поездка по Сахаре на верблюдах, соленое озеро Эль Джерид и горные оазисы. И мы возвращаемся на Север.

Справа от автобуса возвышаются Атласские горы, а впереди уже виднеются разбросанные там и тут белые домики — пригороды Туниса-столицы. Здесь Европа во всем: в толпе ни одного национального костюма, вместо традиционных верблюдов из стеклянных витрин плюшево улыбаются огромные собаки, слоны и тигры — Made in Italy, и даже на лотках со сладостями среди традиционных восточных вкусностей то здесь то там мелькает немецкий шоколад в ярких обертках.

Восточный базар… Пытаясь напоследок насладиться экзотикой, иду медленно, стараясь не замечать лотков со спортивными костюмами, лаковыми туфлями на каблуках и деловыми сумочками. В типичной сувенирной лавке покупаю — на память — простенькие кожаные сандалики. Долго торгуемся — так положено — с белозубым арабом. Он клянется, что это самый настоящий тунисский сувенир, сувенирнее мне никогда в жизни не найти! Я, в свою очередь, клятвенно уверяю, что у нас на Апрашке таких сандаликов — пруд пруди. Сходимся на 5 динарах, желаем друг другу удачи, и я, проклиная базарную толкучку, тороплюсь к автобусу…

Дома, в Питере, рассматривая мои фотографии, открытки и «истинно тунисские» сувениры, один из друзей начинает громко хохотать — ну хоть бы промолчал, что ли, из уважения к моему самолюбию путешественника! — на подошве сандаликов черным по… ну не по белому, правда, а по «кожаному», написано: «Made in Italy».